Мыши - Страница 41

Коварные повороты «серпантина» мы преодолевали крадучись, мама все еще сражалась с незнакомой коробкой передач. Минут через пятнадцать мы выбрались на дорогу «Б», а потом и на шоссе, идущее к городу. Когда мы покинули спасительную темноту проселочных дорог и влились в поток транспорта на ярко освещенном шоссе, я почувствовала себя уязвимой и беззащитной. Я вжалась в сиденье и прикрыла рукой лицо. Что, если следом за нами едет приятель Пола Ханнигана и он узнает машину? Что он сделает, если увидит двух незнакомых женщин, которые управляют автомобилем его друга? Я заставила себя не думать об этом…

— Ты не можешь ехать быстрее, мам? — заныла я.

— Здесь скорость тридцать, Шелли. Еще не хватало, чтобы нас остановила дорожная полиция.

Я сползла ниже.

После пятнадцати минут агонии впереди засияли огни «Фармерз Харвест».

«Фармерз Харвест» — так называлась сеть ресторанов, стилизованных под старину, где официантки были переодеты в героинь романов Томаса Харди; на стенах были развешаны конская упряжь и старинный сельскохозяйственный инвентарь; цыплят подавали тушками, а томатный соус — в маленьких пакетиках, за которые приходилось доплачивать. Но, несмотря на такую сомнительную экзотику, отбою от посетителей не было. Когда мы проезжали мимо, мама часто говорила, что этот ресторан был «живым свидетельством» правоты одного острослова, который однажды заметил: «Какой вкус у массового потребителя? Да просто отвратительный!»

Мама притормозила, подала знак поворота налево и свернула на парковку ресторана с точностью и аккуратностью водителя-ученика на экзамене, стараясь не делать ничего такого, что могло бы привлечь к нам внимание. Она проехала между рядами припаркованных машин, направляясь в дальний сектор, где было много кустов и деревьев и не так много света. Мы заехали в самую даль, но свободных мест не было.

— Только не это, — еле слышно произнесла мама. — Только не это!

Мы сделали полный круг, и ничего. Вскоре мы снова оказались перед ярко освещенным входом в ресторан.

— Делай еще круг, мам! Может, мы пропустили свободное место!

Нам пришлось уступить дорогу шумной компании. Они, похоже, шли на свадьбу — женщины в облегающих платьях «рыбий хвост» и на высоких каблуках, мужчины в костюмах, некоторые с гвоздиками в петлицах. Несмотря на их пышные наряды, было в них что-то грубое, вульгарное. Я обратила внимание на татуировки на костяшках пальцев мужчин, конские хвосты у женщин, крупные броские серьги как непременный атрибут роскоши. Они казались уже изрядно подвыпившими, глупо ухмылялись, заглядывая в окна нашей машины.

Я подумала, что они как раз из тех людей, с кем мог быть знаком Пол Ханниган. Его сальные длинные волосы и лисье лицо идеально вписывались в общий фон этой компании. Я прикрыла глаза рукой и молила только о том, чтобы никто из них не узнал машину. Какой-то молодчик с бритым черепом и ушами топориком, попыхивая зажатой в зубах сигаретой, с силой ударил кулаком по капоту нашей машины и прокричал что-то, но я не поняла. Я заерзала на сиденье, мечтая о том, чтобы оказаться где угодно… где угодно, только не там, где я находилась. Наконец я почувствовала, как машина снова медленно покатилась вперед, и, когда я осмелилась выглянуть в окно, свадебные гости уже толпились у дверей ресторана, кричали и жестикулировали, а лопоухий прямо-таки закатывался от дикого хохота — хохота, в котором было много брутальной злобы и ни капли человеческого тепла.

Мы снова двинулись на задворки паркинга, встречая таких же несчастных водителей, которые кружили в поисках свободного места. И тут я увидела одно — в середине второго от края ряда — и крикнула маме, чтобы она сдала назад.

— Я не знаю, Шелли, — сказала она. — Не уверена, что я здесь умещусь.

У мамы были большие проблемы с парковкой, и она никогда не парковала машину задним ходом, если можно было этого избежать.

— Тебе и не нужно идеально вписываться, мам. Просто вставай как сможешь, и быстро сматываемся!

Мама включила заднюю передачу и медленно двинулась на парковочное место. Однако выровнять машину ей не удалось, и пришлось выехать вперед, чтобы повторить попытку. Ей предстояло втиснуться между двумя машинами; с моей стороны это был совсем новый внедорожник. Мама снова не рассчитала траекторию и сдала вперед для второй попытки. Ее лицо было предельно сосредоточенным, напряженным. Сбоку подоспела еще одна машина, которая собиралась проехать мимо, и наши маневры перегораживали ей путь. Мама переключила передачу и снова попыталась заехать. На этот раз угол был выбран верно, и мы могли, по крайней мере, продвинуться чуть дальше назад и освободить проезжую часть. Она еще раз выехала вперед, и только после этого мы легко вписались в разметку.

Она заглушила мотор и выдохнула с огромным облегчением.

— Отлично, мам, — сказала я, а она посмотрела на меня и покачала головой, словно говоря: как в страшном сне!

С моей стороны было совсем мало свободного места, чтобы выйти из машины; с маминой стороны и того меньше, и я увидела, как мучительно она протискивается сквозь щель приоткрытой двери. Мне удалось высунуть верхнюю часть туловища, и я как раз пыталась развернуться, чтобы вытащить правую ногу, когда мир вокруг меня взорвался.

Раздался вой сирены, и вспыхнули оранжевые огни. Я огляделась по сторонам, ожидая увидеть полицейские машины, блокирующие нас со всех сторон, но ничего похожего не было. Я оцепенела, оглушенная этим звуком, и лишь тупо моргала. Медленно-медленно до меня наконец дошло, что это сработала сигнализация внедорожника.